русская литература (древнерусская литература, литература восемнадцатого века, литература девятнадцатого - начала двадцатого веков, советская литература), литературоведение и литературная критика, зарубежная литература (античная литература, литература Средних веков и эпохи Возрождения, зарубежная литература семнадцатого - двадцатого веков, литература стран Востока) и т.д.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По
происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала научно-трудовой
интеллигенции. Отец её – сын бедного сельского попа, уроженец села Талицы
Владимирской губернии – вырос в таких "достатках", что до двенадцати
лет сапог в глаза не видал. Трудом и талантом Иван Владимирович Цветаев пробил
себе дорогу в жизни, стал известным филологом и искусствоведом, профессором
Московского университета, директором Румянцевского музея и основателям Музея
изящных искусств (ныне музей имени Пушкина, у подъезда которого прибита
мемориальная доска в честь И. В. Цветаева) . Он умер в 1913 году. Мать – из
обрусевшей польско-немецкой семьи, натура художественно одарённая, музыкантша,
ученица Рубинштейна. Она скончалась рано (в 1906 году) , но, по словам дочери,
успела оказать на неё "главенствующее влияние": "Музыка,
природа, стихи, Германия… Одна против всех. Heroica". Детство, юность и
молодость Марины Цветаевой прошли в Москве и в тихой подмосковной (собственно
калужской) Тарусе, отчасти – за границей (Италия, Швейцария, Германия, Франция)
. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно:
совсем маленькой девочкой – в музыкальной школе, потом – в католических
пансионах в Лозанне и Фрейбурге, в ялтинской женской гимназии, в московских
частных пансионах. Окончила в Москве семь классов частной гимназии Брюхоненко
(из 8-го класса вышла) . В возрасте шестнадцати лет, совершив самостоятельную
поездку в Париж, прослушала в Сорбонне сокращённый курс истории
старофранцузской литературы. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не
только по-русски, но и по-французски и по-немецки) , печататься – с
шестнадцати, а два года спустя, в 1910 году, ещё не сняв гимнастической формы,
тайком от семьи, выпустила довольно объёмистый сборник – "Вечерний
альбом". Изданный в количестве всего 500 экземпляров, он не затерялся в
потоке стихотворных новинок, затоплявшем тогда прилавки книжных магазинов. Его
заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов,
Н. Гумилев, М. Волошин. Были и другие сочувственные отзывы.
Весной 1911 года Марина Ивановна уехала в Крым. В Коктебеле, живя у
Волошина, старшего, верного друга, благословителя её на путь поэзии, она
встретилась с Сергеем Эфроном; он был круглым сиротой, сыном революционных
деятелей, близким к народническим кругам, - на год моложе её. С этого момента
кончилось "трагическое отрочество" и началась "блаженная
юность". В январе 1912 Цветаева вышла за Эфрона замуж и тогда выпустила
второй сборник стихов – "Волшебный фонарь". Этот сборник был
исключением в её творческой биографии, когда её новые стихи повторяли,
перепевали старые мотивы.
В сентябре 1912 года у неё родилась дочь Ариадна. Внешние события
проходили как бы мимо неё, целиком поглощённой "романом с собственной
душой", несмотря на то, что её муж курсировал одно время с санитарным
поездом в качестве брата милосердия, порою рискуя жизнью, и она очень
волновалась за него. Но жила отрешенно, словно бы в прошлом столетии. С весны
1917 года для Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся
времена, когда можно было позволить себе жить тем, чем хотелось, отступали все
дальше в прошлое. В апреле она родила вторую дочь, которую собиралась назвать в
честь Ахматовой, Анной, но потом передумала: "ведь судьбы не
повторяются", - и назвала Ириной. В сентябре Цветаева уехала в Крым.
Осенью 1919 года – в самое тяжёлое время – Марина Ивановна отдала своих девочек
в подмосковный приют; вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале
двадцатого потеряла маленькую Ирину, погибшую в приюте от истощения и тоски…
После девятнадцатого года под влияниям неразрывно слитых исторических и личных
обстоятельств: гражданской войны – и разлуки с мужем, полнейшей о нём
неизвестности; поражёния Добровольческой армии – и, значит, уверенности гибели
дела, которому служил Сергей Эфрон, и гибели его самого – в цветаевской лирике
зазвучала нота, которую она обозначила сама: "Добровольчество – это добрая
воля к смерти". "Белая гвардия, путь твой высок: Чёрному дулу - грудь
и висок". События, перевернувшее всю последующую жизнь Цветаевой,
произошло 14 июля 1921 года. В этот день она получила "благую весть"
– первое за четыре с половиной года письмо от мужа. Он находился после разгрома
белой армии и бегства за границу, в Чехословакии и учился в Пражском университете.
Цветаева мгновенно и бесповоротно приняла решение ехать к Сергею Яковлевичу.
Без него она не мыслила своего существования. Увлечений в её жизни –
"топлива" для творческого костра, которое, отогрев, рассеивалось
навсегда, было и будет немало; любовь останется одна до конца дней… Цветаева
шла навстречу своей ломающейся судьбе, не переставая ощущать себя нерасторжимо
слитой с русскими поэтами, всё время мысленно с ними общаясь.
Стихи продолжали литься, вернее – рваться из души поэта, напряжение
их всё нарастало. Звучала в них тоска и боль расставания с родиной –
исстрадавшейся и "лютой", в пожарищах и крови, - она представляла как
бы живой мученицей. Разлука вырастала до грандиозных масштабов, ибо речь шла
уже не о расставании с человеком, с любовью к нему, а с родиной, которая
вот-вот станет для поэта "тридевятым царством"… Будущее Цветаева
прозревала философски и миротворчески, - в небе поэта: "По нагориям, По
восхолмиям, Вместе с зорями, С колокольнями, Конь без удержу, - Полным парусом!
– В завтра путь держу. В край без праотцев… Дыхом-пыхом – дух! Одни – погожи. –
Догоняй лопух! На седьмом уже! ". Расставание с родиной иносказательно
запечатлено в поэме-сказке "Переулочки" – о чародейке, которая
завораживает доброго молодца и уносит его в заоблачную высь, и в стихотворном
цикле "Сугробы", посвящённом Эренбургу, но всеми помыслами
обращённому к далёкому любимому: "Велика раскольница Даль, хужей –
прилучница!.. Сверх волны обманчивой В грудь – дугою Лютою! Через хляби –
няньчанный, Берега – баюканный…". Над обеими вещами Цветаева работала весь
март и апрель. Одиннадцатого мая тысяча девятьсот двадцать второго года её и
девятилетнюю Алю отвёз на извозчике до Виндавского вокзала единственный
провожавший, и в этом заключается некий символ её рокового одиночества… В
Берлин Цветаева приехала 15 мая 1922 года – недолговечный центр русского
зарубежья. В то время там кипела литературная жизнь; существовало множество
русских издательств; туда отправлялись не только эмигранты, но приезжали и
советские писатели; отношения между Советской Россией и Германией были
дружественными. Помог ей устроится в русском пансионе Эренбург; вскоре она
встретилась наконец с мужем, приехавшим из Праги. Цветаева пробыла в Берлине
два с половинной месяца – очень напряжённые и творческие, и человечески. Она
успела написать больше двадцати стихотворений, совершенно не похожих на прежние
и открывший новые черты её лирического дарования. Эти стихи словно ушли в
подполье тайных, интимных переживаний, выраженных изощрённо-зашифрованно: Есть
час на те слова.