русская литература (древнерусская литература, литература восемнадцатого века, литература девятнадцатого - начала двадцатого веков, советская литература), литературоведение и литературная критика, зарубежная литература (античная литература, литература Средних веков и эпохи Возрождения, зарубежная литература семнадцатого - двадцатого веков, литература стран Востока) и т.д.
"Серебряный век "русской поэзии — это название стало устойчивым для
обозначения русской поэзии конца XIX - начала XX века. Оно дано было по
аналогии с золотым веком — так называли начало XIX века, пушкинское время. О
русской поэзии "серебряного века” существует обширная литература — о ней очень
много писали и отечественные, и зарубежные исследователи, в т.ч. такие крупные
ученые, как В. М. Жирмунский, В. Орлов, Л. К. Долгополов, продолжают писать М.
Л. Гаспаров, Р. Д. Тименчик, Н. А. Богомолов и многие другие. Об этой эпохе
изданы многочисленные воспоминания — например, В. Маяковского ("На Парнасе
серебряного века” ) , И Одоевцевой ("На берегах Невы” ) , трехтомные
воспоминания А. Белого; издана книга "Воспоминания о серебряном веке” .
Русская поэзия "серебряного века” создавалась в атмосфере общего
культурного подъема как значительнейшая его часть. Характерно, что в одно и то
же время в одной стране могли творить такие ярчайшие таланты, как А. Блок и В.
Маяковский, А. Белый и В. Ходасевич. Этот список можно продолжать и продолжать.
В истории мировой литературы это явление было уникальным.
Конец XIX — начало XX в. в России — это время перемен, неизвестности
и мрачных предзнаменований, это время разочарования и ощущения приближения
гибели существующего общественно-политического строя. Все это не могло не
коснуться и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.
Символизм был явлением неоднородным, объединившим в своих рядах
поэтов, придерживавшихся самых разноречивых взглядов. Одни из символистов,
такие, как Н. Минский, Д. Мережковский, начинали свой творческий путь как
представители гражданской поэзии, а затем стали ориентироваться на идеи "богостроительства”
и "религиозной общественности” . "Старшие символисты” резко отрицали окружающую
действительность, говорили миру "нет” : Я действительности нашей не вижу, Я не
знаю нашего века...
(В. Я. Брюсов) Земная жизнь лишь "сон” ,” тень” Реальности противопоставлен
мир мечты и творчества — мир, где личность обретает полную свободу: Есть одна
только вечная заповедь — жить.
В красоте, в красоте несмотря ни на что.
(Д. Мережковский) Реальная жизнь изображается как безобразная, злая,
скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному
новаторству — преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики,
рифмы и т.д. "старшие символисты” еще не создают систему символов ; Они —
импрессионисты, которые стремятся передать тончайшие оттенки настроений,
впечатлений. Слово как таковое для символистов утратило цену. Оно стало ценным
только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом построении
стихотворения.
Новый период в истории русского символизма (1901-- 1904) совпал с
началом нового революционного подъема в России. Пессимистические настроения,
навеянные эпохой реакции 1980-х — начала 1890-х гг. и философией А.
Шопенгауэра, уступают место предчувствиям "неслыханных перемен” . На
литературную арену выходят "младшие символисты” — последователи
философа-идеалиста и поэта Вл. Соловьева., представлявшего, что старый мир на
грани полной погибели, что в мир входит божественная Красота (Вечная
Женственность, Душа Мира) , которая должна "спасти мир” , соединив небесное (божественное)
начало жизни с земным, материальным, создать "царство божие на земле” : Знайте
же: Вечная Женственность ныне В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод.
(Вл. Соловьев) Особенно привлекают любовь, — эротика во всех ее
проявлениях, начиная с чисто-земного сладострастия и кончая романтическим
томлением о Прекрасной Даме, Госпоже, Вечной Женственности, Незнакомке...
Эротизм неизбежно переплетен с мистическими переживаниями. Любят
поэты-символисты и пейзаж, но не как таковой, а опять-таки как средство, как
средство выявить свое настроение. Поэтому так часто в их стихотворениях
русская, томительно-грустная осень, когда нет солнца, а если есть, то с
печальными блеклыми лучами, тихо шуршат падающие листья, все окутано дымкой
чуть-чуть колышущегося тумана. Излюбленным мотивом "младших символистов”
является город. Город — живое существо с особой формой, особым характером,
зачастую это "город-Вампир” , "Спрут” , сатанинское наваждение, место безумия,
ужаса ; город — символ бездушия и порока. (Блок, Сологуб, Белый, С. Соловьев, в
значительной степени Брюсов) .
Годы первой русской революции (1905-1907) вновь существенно изменяют
лицо русского символизма. Большинство поэтов откликаются на революционные
события. Блок создает образы людей нового, народного мира. В. Я. Брюсов пишет
знаменитое стихотворение "Грядущие гунны” , где прославляет неизбежный конец
старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей старой,
умирающей культуры. Ф. К. Сологуб создает в годы революции книгу стихотворений
"Родине” (1906) , К. Д. Бальмонт — сборник "Песни мстителя” (1907) , изданные в
Париже и запрещенные в России, и т.д.
Еще важнее то, что годы революции перестроили символическое
художественное миропонимание. Если раньше Красота понималась как гармония, то
теперь она связывается с хаосом борьбы, с народными стихиями. Индивидуализм
сменяется поисками новой личности, в которой расцвет "я” связан с жизнью
народа. Изменяется и символика: ранее связанная в основном с христианской,
античной, средневековой и романтической традицией, теперь она обращается к
наследию древнего "общенародного” мифа (В. И. Иванов) , к русскому фольклору и
славянской мифологии (А. Блок, М. М. Городецкий) Другим становится и настроение
символа. Все большую роль в нем играют его земные значения: социальные,
политические, исторические.
К концу первого десятилетия XX века символизм, как школа, приходит в
упадок. Появляются отдельные произведения поэтов-символистов, но влияние его,
как школы, утрачено. Все молодое, жизнеспособное, бодрое уже вне его. Символизм
не дает уже новых имен.
Символизм изжил себя самого и изживание это пошло по двум
направлениям. С одной стороны, требование обязательной "мистики” , "раскрытия
тайны” , "постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности
поэзии; "религиозный и мистический пафос "корифеев символизма оказался
подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой — увлечением
"музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого
логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального
звука, а жестяной, звенящей побрякушки.
Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии
борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям.
С одной стороны, против идеологии символизма выступили "акмеисты” .
С другой - в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму
по идеологии "футуристы” .
В 1912 г. среди множества стихов, опубликованных в петербургских
журналах, читатель не мог не задержать внимания на таких, например, строчках: Я
душу обрету иную, Все, что дразнило, уловя.
Благословлю я золотую Дорогу к солнцу от червя.
(Н. С. Гумилев) И часы с кукушкой ночи рады, Все слышней их четкий
разговор.
В щелочку смотрю я: конокрады Зажигают под холмом костер.
(А. А. Ахматова) Но я люблю на дюнах казино, Широкий вид в туманное
окно И тонкий луч на скатерти измятой.
(О. Э. Мандельштам) Эти трое поэтов, а так же С. М.
Городецкий, М. А. Зенкевич, В. И. Набурт в том же году назвали себя акмеистами
(от греческого akme — высшая степень чего-либо, цветущая пора) . Приятие
земного мира в его зримой конкретности, острый взгляд на подробности бытия,
живое и непосредственное ощущение природы, культуры, мироздания и вещного мира,
мысль о равноправии всего сущего — вот, что объединяло в ту пору всех шестерых.
Почти все они прошли ранее выучку у мастеров символизма, но в какой-то момент
решили отвергнуть свойственные символистам устремленность к "мирам иным” и
пренебрежение к земной, предметной реальности.
Отличительной чертой поэзии акмеизма является ее вещественная
реальность, предметность. Акмеизм полюбил вещи такой же страстной, беззаветной
любовью, как символизм любил "соответствия” , мистику, тайну, Для него все в
жизни было ясно. В значительной степени он был таким же эстетством, как и
символизм и в этом отношении он, несомненно, находится с ним в преемственной
связи, но эстетизм акмеизма уже иного порядка, чем эстетизм символизма.
Акмеисты любили производить свою генеалогию от символиста Ин.
Анненского и в этом они, несомненно, правы. Ин. Анненский стоял особняком среди
символистов. Отдав дань раннему декадентству и его настроениям, он почти совсем
не отразил в своем творчестве идеологии позднего московского символизма и в то
время, как Бальмонт, а за ним и многие другие поэты-символисты заблудились в
"словесной эквилибристике” , — по меткому выражению А. Белого, захлебнулись в
потоке бесформенности и "духа музыки” , залившем символическую поэзию, он нашел
в себе силы пойти по другому пути. Поэзия Ин. Анненского знаменовала собой
переворот от духа музыки и эстетствующей мистики к простоте, лаконичности и
ясности стиха, к земной реальности тем и какой-то поземному амистичной
тяжелости настроения.
Ясность и простота построения стиха Ин. Анненского была хорошо
усвоена акмеистами. Их стих приобрел четкость очертаний, логическую силу и
вещественную весомость. Акмеизм был резким и определенным поворотом русской
поэзии ХХ века к классицизму. Но именно только поворотом, а не завершением —
это необходимо иметь все время в виду, так как акмеизм носил в себе все же
много черт еще не окончательно изжитого романтического символизма.
В целом поэзия акмеистов была образцами в большинстве случаев
уступающего символизму, но все же очень высокого мастерства. Это мастерство, в
противоположность пламенности и экспрессии лучших достижений символизма, носило
в себе налет какого-то замкнутого в себе, утонченного аристократизма, чаще
всего (за исключением поэзии Ахматовой, Нарбута и Городецкого) холодного,
спокойного и бесстрастного.
Среди акмеистов особенно был развит культ Теофиля Готье, а его
стихотворение "Искусство” , начинающееся словами "Искусство тем прекрасней, чем
взятый материал бесстрастней” , звучало для старшего поколения "Цеха поэтов”
своего рода поэтической программой.
Так же, как символизм, акмеизм вобрал в себя много разнообразных
влияний и в его среде наметились разнообразные группировки.
Объединяла всех акмеистов в одно их любовь к предметному, реальному
миру — не к жизни и ее проявлениям, а к предметам, к вещам. Любовь эта
проявлялась у различных акмеистов по различному.