Пушкин и философско-историческая мысль 19 века

…Пушкин явился именно в то время, когда только что сделалось возможным явление на Руси поэзии как искусства. Двадцатый год был великою эпохою в жизни России. По своим следствиям он был величайшим событием в истории России после царствования Петра Великого… В. Г. Белинский Вопрос, обозначенный в названии работы, никак нельзя считать обойдённым: слишком очевидно его значение для творчества Пушкина. Он относится к числу таких, к которым всегда полезно возвращаться. Ведь наиболее важные вопросы обычно бывают и наиболее сложными. Хотя, казалось бы, для удовлетворительного их освещения необходимы размеры обширных монографий, рамки дипломной работы позволяют сосредоточить внимание на самой общей и, думается, самой существенной стороне дела. Речь идёт о мировоззренческой позиции и основных положениях новой эстетической программы, которая имела бы смысл литературного манифеста, будь она изложена Пушкиным пункт за пунктом. Но основных положений всегда немного, и манифест всегда краток. В попытке обсудить ещё раз конкретное содержание его важнейших понятий и заключается цель этой работы.

Мифологема "история” в художественном мире Пушкина постигается в диалектике частного и общего. Наряду с большой историей, историей государства, существует история частного человека, не менее значимая и драматичная.

Историческое прошлое Пушкин понимал как предысторию своего времени. Для Пушкина история органично переходила в личность, они неразрывно связаны с принципами свободолюбия, гуманизма и просвещения.

Одним из величайших завоеваний Пушкина, основополагающим его принципом явилось изображение личности человека, в неразрывной связи с общественной средой, изображение личности человека в процессе его развития, в зависимости от объективных, конкретно-исторических условий жизни. В своих произведениях Пушкин показывает, что достоинство и ограниченность его героев, формы их духовной и нравственной жизни вырастают на определённой исторической почве, в зависимости от общественной среды.

Так, в "Арапе” Ибрагим нарисован как человек, в характере которого нашли своё отражение черты новых людей петровской эпохи.

Историзм сочетается в реализме Пушкина с глубоким пониманием роли общественных различий.

Историзм - это категория, заключающая в себе определённое методологическое содержание. Историзм предполагает рассмотрение явлений в их развитии, взаимосвязи, в процессе становления, с исторической точки зрения. Применительно к искусству речь должна идти об особом творческом принципе восприятия действительности, своеобразном художественном качестве. Сложившийся как осознанный принцип художественного мышления в начале XIX века, историзм с огромной силой проявился в творчестве Пушкина.

Историзм явился одной из основ пушкинской реалистической системы, с ним связано воспроизведение действительности в её закономерном движении, в процессе развития, понимания личности в её исторической обусловленности. Историзм открыл новые возможности познания жизни; от него неотделим самый характер художественной типизации и в конечном итоге - эстетической концепции действительности.

Совершенно очевидно, что проблема историзма актуальна и в настоящее время.

Разработкой проблемы историзма в творчестве Пушкина А. С. занимались многие известные литературоведы.

В свое время историзм Пушкина нередко интерпретировался как выражение его разрыва с вольнолюбивыми традициями; обращение поэта к истории истолковывалось в духе некоего объективизма и фатализма /Б. Энгельгардт/, полного разрыва с наследием просветительства /П. Н. Сакулин/, примирения с николаевской действительностью /И. Виноградов/ и т.п. Несостоятельность подобных представлений давно раскрыта в нашей литературной науке. Ныне это уже пройденный этап пушкиноведения.

И всё же, как ни значительны достижения в изучении пушкинского историзма, мы не можем ими довольствоваться. Сейчас нужно идти дальше в познании Пушкина и его художественной системы, а следовательно, и в понимании специфики пушкинского историзма. Целый ряд аспектов данной проблемы настоятельно требует уже новых подходов и иных решений.

Дело в том, что представления о пушкинском реализме нередко носят слишком общий, суммарный характер и недостаточно учитывают неповторимые особенности творческой индивидуальности поэта. Справедливо отмечалось /в частности, Б. Н. Бурсовым/, что, говоря о Пушкине, мы больше стремимся установить общие принципы реализма вообще и нередко оставляем в стороне вопрос о данном, специфическом характере именно к пушкинской художественной системы. Это имеет прямое отношение к проблеме историзма. Мы подчас больше думаем о выявлении его общих принципов /изображение явлений в закономерном развитии и исторической обусловленности и т.д./, чем об индивидуальном и своеобразном их преломлении в творчестве поэта.

"Историзм, - по мнению И. М. Тойбина, - не тождественен историческим или философско-историческим взглядам. Это, разумеется, верно. И всё-таки формирование историзма как определённого художественного качества проходило в тесной связи с развитием философско-исторической мысли” .

В ряду первых рассказов М. Горький показал ужасающие картины русской действительности, пороки капиталистического строя, бесчеловечные условия буржуазной России, "свинцовые мерзости жизни". А пьеса "На дне" явилась наиболее сильным произведением о "бывших людях", ибо такой суровой, беспощадной правды о жизни социальных низов, об их беспросветной и безысходной участи мировая литература не знала.

В сыром подвале, "похожем на пещеру", в страшной грязи и вони ютятся люди, выброшенные из жизни в силу условий, царящих в обществе.

Горький не дает биографий героев пьесы, но по их отдельным репликам мы понимаем весь трагизм их существования. Чахоточная Анна говорит о том, что "всю жизнь над каждым кусочком хлеба тряслась... мучилась... Всю жизнь в отрепьях ходила". У этих несчастных "обитателей дна" отнято все: честь, человеческое достоинство, возможность любви и материнства, семьи, всякая надежда, все стерто, втоптано в грязь. Недаром рабочий Клещ безнадежно говорит: "Работы нет... Силы нет. Вот - правда! Пристанища, пристанища нету! Издыхать надо... Вот она правда! " И даже здесь, в этом странном мире отверженных, где заживо погребены ценные по своим задаткам люди, достойные сострадания, продолжают действовать волчьи капиталистического мира. Почти все жители костылевской ночлежки доведены до отчаяния, тянутся к каким-то призракам, иллюзиям. Мечтает вырваться отсюда Клещ, полагая, что честный труд поможет стать ему человеком: "Кожу сдеру, а вылезу", хочет начать новую, здоровую жизнь Васька Пепел, искренно верит в чистую любовь Настя. Все пытаются выпрямиться, стать полноценными людьми.

Общую мысль о свободном человеке высказывает Сатин. Он разоблачает утешительную ложь старца Луки, который, видя муки обездоленных, бескорыстно старается помочь им, облегчить страдания, умиротворить. Спившемуся Актеру он внушает надежду на излечение в бесплатной лечебнице, умирающей Анне он советует не бояться смерти: она ведь несет покой; вору Пеплу советует уехать в богатую счастливую Сибирь. И это-то в то время! Обманщик Лука по-своему гуманен, но его гуманизм пассивно сострадательный. Он основан на том, что Лука не верит в возможности человека: для него все люди ничтожны, слабы, мелки, нуждаются лишь в сострадании и утешении. "Мне - все равно! Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха не плоха", - говорит он. Втайне он уверен в том, что реальное положение человека изменить нельзя, поэтому ко всем и подходит с утешительной ложью.

... Моим стихам, как драгоценным винам Настанет свой черед.

М. Цветаева Русская поэзия - наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. В связи с большими переменами в нашей стране в последнее время, в нашем обществе многие несправедливо забытые имена стали к нам возвращаться, их стихи и произведения стали печатать. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумелев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева. Чтобы узнать этих людей и понять то, почему их имена были на время забыты, надо вместе с ними прожить жизнь, посмотреть на нее их глазами, понять ее их сердцем. Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже образ М. И. Цветаевой, замечательной русской поэтессы и, как мне кажется очень душевного человека.

Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала к трудовой научно-художественной интеллигенции. Если влияние отца, Ивана Владимировича, университетского профессора и создателя одного из лучших московских музеев (ныне музея Изобразительных Искусств) , до поры до времени оставалось скрытым, подспудным, то мать, Мария Александровна, страстно и бурно занималась воспитанием детей до самой своей ранней смерти, по выражению дочери, завила их музыкой: "После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом".

Характер у Марины Цветаевой был трудный, неровный, неустойчивый. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: "Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок".

Однажды Цветаева случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: "Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность - Жизнь". Жила она сложно и трудно, не знала и не искала покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что "чувство собственности" у нее "ограничивается детьми и тетрадями". Жизнью Марины с детства и до кончины, правило воображение. Воображение, взросшее на книгах.

Красною кистью Рябина зажглась Падали листья Я родилась.

Спорили сотни Колоколов День был субботний Иоанн Богослов Мне и доныне Хочется грызть Красной рябины Горькую кисть.

Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно: совсем маленькой девочкой - в музыкальной школе, потом в католических пансионах в Лозане и Фрайбурге, в ялтинской женской гимназии, в московских частных пансионах.

Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки) , печататься - с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою "работу". Маленькая, она хотела, как всякий ребенок, "сделать это сама". Только в данном случае "это" было не игра, не рисование, не пение, а написание слов. Самой найти рифму, самой записать что-нибудь. Отсюда первые наивные стихи в шесть- семь лет, а затем - дневники и письма.

В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпускает довольно объемный сборник "Вечерний альбом". Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.

Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью.

На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию "повседневность", "непосредственные черты жизни", предостерегая ее, впрочем, опасности впасть в "домашность" и разменять свои темы на "милые пустяки": "Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки".

В этом альбоме Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о не состоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей: Ты все мне поведал - так рано!

Я все разглядела - так поздно!

В сердцах наших вечная рана, В глазах молчаливый вопрос...

Темнеет... Захлопнули ставни, Над всем приближение ночи...

Люблю тебя призрачно- давний, Тебя одного - и на век!

В ее стихах появляется лирическая героиня молодая девушка, мечтающая о любви. "В ечерний альбом" - это скрытое посвящение.

Перед каждым разделом - эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.

Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк - впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих: "Кошку завидели, курочки Стали с индюшками в круг... " Мама у сонной дочурки Вынула куклу из рук.

("У кроватки") .

"Серебряный век "русской поэзии — это название стало устойчивым для обозначения русской поэзии конца XIX - начала XX века. Оно дано было по аналогии с золотым веком — так называли начало XIX века, пушкинское время. О русской поэзии "серебряного века” существует обширная литература — о ней очень много писали и отечественные, и зарубежные исследователи, в т.ч. такие крупные ученые, как В. М. Жирмунский, В. Орлов, Л. К. Долгополов, продолжают писать М. Л. Гаспаров, Р. Д. Тименчик, Н. А. Богомолов и многие другие. Об этой эпохе изданы многочисленные воспоминания — например, В. Маяковского ("На Парнасе серебряного века” ) , И Одоевцевой ("На берегах Невы” ) , трехтомные воспоминания А. Белого; издана книга "Воспоминания о серебряном веке” .

Русская поэзия "серебряного века” создавалась в атмосфере общего культурного подъема как значительнейшая его часть. Характерно, что в одно и то же время в одной стране могли творить такие ярчайшие таланты, как А. Блок и В. Маяковский, А. Белый и В. Ходасевич. Этот список можно продолжать и продолжать. В истории мировой литературы это явление было уникальным.

Конец XIX — начало XX в. в России — это время перемен, неизвестности и мрачных предзнаменований, это время разочарования и ощущения приближения гибели существующего общественно-политического строя. Все это не могло не коснуться и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.

Символизм был явлением неоднородным, объединившим в своих рядах поэтов, придерживавшихся самых разноречивых взглядов. Одни из символистов, такие, как Н. Минский, Д. Мережковский, начинали свой творческий путь как представители гражданской поэзии, а затем стали ориентироваться на идеи "богостроительства” и "религиозной общественности” . "Старшие символисты” резко отрицали окружающую действительность, говорили миру "нет” : Я действительности нашей не вижу, Я не знаю нашего века...

(В. Я. Брюсов) Земная жизнь лишь "сон” ,” тень” Реальности противопоставлен мир мечты и творчества — мир, где личность обретает полную свободу: Есть одна только вечная заповедь — жить.

В красоте, в красоте несмотря ни на что.

(Д. Мережковский) Реальная жизнь изображается как безобразная, злая, скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному новаторству — преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т.д. "старшие символисты” еще не создают систему символов ; Они — импрессионисты, которые стремятся передать тончайшие оттенки настроений, впечатлений. Слово как таковое для символистов утратило цену. Оно стало ценным только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом построении стихотворения.

Новый период в истории русского символизма (1901-- 1904) совпал с началом нового революционного подъема в России. Пессимистические настроения, навеянные эпохой реакции 1980-х — начала 1890-х гг. и философией А. Шопенгауэра, уступают место предчувствиям "неслыханных перемен” . На литературную арену выходят "младшие символисты” — последователи философа-идеалиста и поэта Вл. Соловьева., представлявшего, что старый мир на грани полной погибели, что в мир входит божественная Красота (Вечная Женственность, Душа Мира) , которая должна "спасти мир” , соединив небесное (божественное) начало жизни с земным, материальным, создать "царство божие на земле” : Знайте же: Вечная Женственность ныне В теле нетленном на землю идет.

В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод.

(Вл. Соловьев) Особенно привлекают любовь, — эротика во всех ее проявлениях, начиная с чисто-земного сладострастия и кончая романтическим томлением о Прекрасной Даме, Госпоже, Вечной Женственности, Незнакомке... Эротизм неизбежно переплетен с мистическими переживаниями. Любят поэты-символисты и пейзаж, но не как таковой, а опять-таки как средство, как средство выявить свое настроение. Поэтому так часто в их стихотворениях русская, томительно-грустная осень, когда нет солнца, а если есть, то с печальными блеклыми лучами, тихо шуршат падающие листья, все окутано дымкой чуть-чуть колышущегося тумана. Излюбленным мотивом "младших символистов” является город. Город — живое существо с особой формой, особым характером, зачастую это "город-Вампир” , "Спрут” , сатанинское наваждение, место безумия, ужаса ; город — символ бездушия и порока. (Блок, Сологуб, Белый, С. Соловьев, в значительной степени Брюсов) .

Годы первой русской революции (1905-1907) вновь существенно изменяют лицо русского символизма. Большинство поэтов откликаются на революционные события. Блок создает образы людей нового, народного мира. В. Я. Брюсов пишет знаменитое стихотворение "Грядущие гунны” , где прославляет неизбежный конец старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей старой, умирающей культуры. Ф. К. Сологуб создает в годы революции книгу стихотворений "Родине” (1906) , К. Д. Бальмонт — сборник "Песни мстителя” (1907) , изданные в Париже и запрещенные в России, и т.д.

В драме Островского показан сложный, трагический процесс раскрепощения оживающей души. Здесь мрак борется со светом, взлёты сменяются падениями, здесь сказывается и живучесть морали "тёмного царства", и шаткость этой морали. Глубоко трагична первая встреча Катерины с любимым. Здесь звучит мотив народной песни -мотив неминуемой гибели ("Ты убей, загуби меня со полуночи... ") : "Зачем ты пришёл? Зачем ты пришёл, погубитель мой? "; "Зачем ты моей погибели хочешь? "; "Ты меня загубил! " Каким же сильным должно быть её чувство, если она во имя него идёт на верную гибель! "Не жалей, губи меня! " -восклицает она, отдавшись этому чувству. Так любить может не всякий, и мы убеждаемся в необычайной силе героини. А каковы первые слова Катерины? Вслушаемся в них внимательно: "Для меня, маменька, всё одно, что родная мать, что ты, да и Тихон тоже тебя любит". В отличие от жены, Тихон произносит свои оправдания жалобно, даже, может быть, плаксивым тоном и вместе с тем весьма почтительно, обращаясь к матери на "вы". Катерина говорит о том же, что и Тихон, возражая на упрёки. Но с каким достоинством, как просто и искренне говорит она! Характерно и это обращение на "ты" (как к равной) , и стремление к ясным, доброжелательным человеческим отношениям. В первом явлении, вслушиваясь в диалог Кулигина и Тихона, мы представляем себе Катерину как покорную жертву, человека со сломанной волей и растоптанной душой. "Маменька её поедом ест, а она как тень какая ходит, безответная. Только плачет да тает как воск", -говорит о жене Тихон. И вот она сама перед нами. Нет, она не жертва. Она человек с сильным, решительным характером, с живым, вольнолюбивым сердцем. Из дому она убежала, чтобы проститься с Борисом, не побоявшись кары за этот поступок. Она не только не прячется, не таиться, но + "громко, во весь голос" зовёт любимого: "Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя! Откликнись! " Нет, она не чувствует себя рабой, напротив, она свободна, хотя бы потому, что всё потеряла, что нечем ей больше дорожить, даже жизнью: "Для чего мне теперь жить, ну для чего? "Борис говорит о себе: "Что обо мне-то толковать! Я вольная птица". В сцене свидания Катерина ему завидует: "Ты вольный казак". Но, по сути дела, кто из них двоих более свободен?

  Лирический герой Некрасова - почти всегда человек надломленный, раздираемый внутренними противоречиями, мучимый своим несовершенством. Этот глубокий духовный конфликт самого поэта, в котором он постоянно исповедовался читателю, заставлял его искать среди предшественников и современников свой идеал, неустанно созидать высокий образ "рыцаря без страха и упрека".

То, что мы привыкли определять как "образ положительного героя, и в малой степени не передает возвышенный идеал некрасовской лирики, воплощенный то в собирательном образе Гражданина, призывающего Поэта: "на благо ближнего живи", то в образе пламенного певца, умевшего любить, ненавидя...

Образ ГЕРОЯ в творчестве Некрасова постоянно меняется: ведь меняется время, меняется Россия, меняется и сам поэт. Особые черты обретает этот ГЕРОЙ в пореформенную эпоху, в некрасовском творчестве 6О-х годов.

Прошло совсем немного времени после проведения демократических реформ - и стало ясно: общество обмануто. И Некрасов, так поверивший было в исполнение заветных мечтаний о свободе, возвращается к прежним темам: по сути, освобождение не состоялось. Однако теперь в поэзии Некрасова, в самом его тоне звучит нечто новое: надлом, разочарование. И не только в возможности все разом изменить: переживший крушение главных своих надежд поэт сомневается в том, во имя кого жил и боролся, - в самом НАРОДЕ: Некрасовский ГЕРОЙ не абстрактен, это не воплощение вечных человеческих добродетелей - он меняется. в зависимости от требований эпохи, в зависимости от сиюминутных задач своего дела: "жизни во имя народа". Каков же должен быть ГЕРОЙ теперь, когда народ увиделся Некрасову не только страдающим, но и забитым, лишенным воли к счастью, любящим собственное рабство?!

Некрасов первый из русских литераторов так близко подошел к пониманию всей противоречивой глубины народного характера. Ведь 60-е годы - время особой увлеченности народной темой: в народе искали ответы на все вопросы, в нем видели исток и надежду, полагая, что все - и духовное, и социальное сосредоточено в этом совершенно непознанном субъекте, в terra incognita - в демосе.

В лирике Некрасова в то время призывы к освобождению народа от крепостной зависимости стоят рядом с размышлениями о том, что даст народу эта свобода, как он ее примет, как осознает. Посмотрите: его персонажи сейчас - подчеркнуто безответные, забитые люди, безропотно принимающие любые унижения. Таковы и строители железной дороги ("Железная дорога", 1864 г.) , которые, подобно древним рабам Египта, отдали здоровье, силы, а многие и жизнь на строительстве, а потом легко позволили себя обмануть управляющему; и ходоки ("Размышления у парадного подъезда", 1858 г,) : шли в столицу за правдой и легко уходят, непущенные даже на порог "роскошных палат... " Автор не только и не столько жалеет их, сколько пишется понять, в чем причина их долготерпения, где его предел и есть ли он: Где народ, там и стон... Эх, сердечный!

Что же значит твой стон бесконечный?

Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Все, что мог, ты уже совершил, Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?.

("Размышления у парадного подъезда", 1858 г.) Одним из главных духовных ориентиров Некрасова был Лермонтов. Вспомните горестную лермонтовскую "благодарность": "За жар души, растраченный в пустыне"; вспомните его Пророка осмеянного, побиваемого каменьями за то, что посмел провозглашать "любви и правды чистые ученья. Та же мука впустую растраченного душевного жара, то же неизбывное страдание пророка, не услышанного своим народом, не узнанного им, звучат в каждой строке некрасовской "Элегии" 1874 года.

Художественное своеобразие поэмы "Кому на Руси жить хорошо? " Поэма "Кому на Руси жить хорошо? " занимает центральное место в творчестве Некрасова. Она стала своеобразным художественным итогом более чем тридцатилетней работы автора.

Все мотивы лирики Некрасова развиты в поэме; заново осмыслены все волновавшие его проблемы; использованы высшие его художественные достижения.

Некрасов не только создал особый жанр социально-философской поэмы. Он подчинил его своей сверхзадаче: показать развивающуюся картину России в ее прошлом, настоящем и будущем. Начав писать "по горячим следам", то есть сразу после реформы 1862 года, поэму об освобождающемся, возрождающемся народе, Некрасов бесконечно расширил первоначальный замысел. Поиски "счастливцев" на Руси увели его из современности к истокам: поэт стремится осознать не только результаты отмены крепостного права, но и саму философскую природу понятий СЧАСТЬЕ, СВОБОДА, ЧЕСТЬ, ПОКОЙ, ибо вне этого философского осмысления невозможно понять суть настоящего момента и увидеть будущее народа.

Принципиальная новизна жанра объясняет фрагментарность поэмы, построенной из внутренне открытых глав. Объединенная образом-символом дороги, поэма распадается на истории, судьбы десятков людей. Каждый эпизод сам по себе мог бы стать сюжетом песни или повести, легенды или романа. Все вместе, в единстве своем, они составляют судьбу русского народа, его исторический путь от рабства к свободе. Именно поэтому лишь в последней главе появляется образ "народного заступника" Гриши Добросклонова - того, кто поведет людей на волю.

Город пышный, город бедный,

Дух неволи, стройный вид,

Свод небес зелёно-бледный,

Скука, холод и гранит.

А. С. Пушкин

  Петербург... Город, к которому в своих произведениях обращались многие писатели от Ломоносова до поэтов наших дней.

Царственный град Петра, воплощение силы и власти, открывается мечтателю из "Белых ночей"; Раскольникову же ближе другая, вторая столица - сдавленное пространство примыкающих к сенной площади кварталов, тёмные дворы, чёрные лестницы. Герой просто не замечает города, он слишком поглощён своими думами, мыслями, переживаниями.

Ему знаком только такой Петербург: "... духота, толкотня, всюду извёстка, леса, кирпич, пыль и та особая летняя вонь, столь знакомая каждому петербуржцу".

Родион живёт в коморке, "которая походила более на шкаф, чем на квартиру". И, лёжа там часами, в голове рождается мысль об убийстве. Данные писателем повторяющиеся детали: "вонь", "духота", как бы нагнетают обстановку в преддверии жуткой трагедии. Лишь раз, как в тумане, возникает Петербург перед Раскольниковым: "Необъяснимым холодом веяло на него от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него эта пышная картина... " Великолепная панорама Исаакиевского собора и Зимнего дворца была нема для героя, как нема она и для живущей вблизи бедноты, потому что всё её сознание заполнено страхом перед будущим. Но город этот ещё и город маленького человека - Мармеладова, титулярного советника, которого мы встречаем уже "с отёкшим от постоянного пьянства жёлтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками". В пьянстве он пытается утопить реальность жизни, хотя сам чётко сознаёт пагубность этого занятия.

  Под вечер жарчайшего июльского дня, незадолго до захода солнца, уже бросающего свои косые лучи, из жалкой каморки "под самой кровлей высокого пятиэтажного дома” выходит в тяжкой тоске бывший студент Родион Раскольников. Так начинается роман Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание” . Уже в самом начале произведения автор показывает нам гнетущую обстановку, которая будет окружать героев на протяжении всего действия. С этого момента - без передышки, без покоя и отдыха, в исступлении и в задумчивости, в бреду и страхе - мечется по петербургским улицам, останавливается на мостах, заходит в грязные распивочные герой Достоевского Родион Раскольников. И все это время мы не перестаем ощущать присутствие рядом с ним некоего неживого персонажа - огромного города.

Действие романа погружено в эпоху, эпоху, прозванную "железным веком” . И не случайно Петербург у Достоевского становится ее олицетворением.

Ведь было два Петербурга. Один - город, созданный руками гениальных архитекторов, Петербург Дворцовой набережной и Дворцовой площади, Петербург дворцовых переворотов и пышных балов, Петербург - символ величия и расцвета послепетровской России, поражающий нас своим великолепием и по сей день. Но был и другой, далекий и неизвестный нам, теперешним людям, Петербург - город, в котором люди живут в "клетушках” , в желтых грязных домах с грязными темными лестницами, проводят время в маленьких душных мастерских или в смердящих кабаках и трактирах, город полусумасшедший, как и большинство знакомых нам героев Достоевского.

Первый Петербург был воспет многими поэтами-лириками. Вот, например, бессмертные слова Пушкина о нем: "Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит, Твоих оград узор чугунный, Твоих задумчивых сводов Прозрачный сумрак, блеск бездонный, Когда я в комнате моей Пишу, читаю без лампады, И ясны спящие громады Пустынных улиц и светла Адмиралтейская игла...” А вот как описан Петербург второй, увиденный Достоевским: "На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможность нанять дачу, - все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши” .

Образ жизни людей из высшего света, "высшего” и роскошного Петербурга характеризуется только одной строкой из пушкинского "Евгения Онегина” : "Полусонный в постелю с бала едет он” . А людям Петербурга "низшего” приходится добывать свой кусок хлеба трудом тяжким, имея одну только радость - горько напиться под вечер.

Написание романа "Отцы и дети" совпало с важнейшими реформами 19 века, а именно отменой крепостного права. Век знаменовал собой развитие промышленности и естественных наук. Расширилась связь с Европой. В России стали принимать идеи западничества. "Отцы" придерживались старых взглядов. Молодое поколение приветствовало отмену крепостничества и реформы.

В произведениях Шишкова значительную роль играет сибирская тематика, и не случайно: ведь именно Сибирь, по его же словам, и сделала его писателем.

Почти половину сознательной жизни он провел в северных краях, занимаясь своей работой и попутно собирая материал для своих будущих произведений. Именно решение покинуть родной город, принятое в 19 лет, было решающим для него: оно спровоцировало развитие всей его дальнейшей жизни, включая и работу в Сибири, которая стала для него второй родиной. Редкое его произведение не проникнуто духом Сибири, не содержит в себе ее характерных особенностей. Особенно хорошо это можно проследить на примере романа Шишкова "Угрюм - река", cоздание которого он считал главным делом своей жизни, "большим подвигом". "Эта вещь по насыщенностью жизнью, по страданиям, изображенным в ней, самая главная в моей жизни, именно то, для чего я, может быть, и родился", - писал он брату незадолго до выхода первого издания романа.

Прежде чем стать писателем, Шишков прошел длинный путь своего становления, начиная с работы по специальности. Родился он в 1873 году в городе Бежецке. Oтец писателя, Яков Дмитриевич, по своей прихоти (а также из - за торговых неудач) пустил сына не по торговой, а инженерной части. В 1888 году Вячеслав поступил в Вышневолоцкое училище кондукторов путей сообщения.

Окончив его, он приобрел редкую специальность - устроитель водных путей, грунтовых и шоссейных дорог. После этого он решил покинуть родной город и переехал в Томск. Он быстро привязался к этому живописному и оживленному городу, еще в те давние времена бывшему крупным центром передовой мысли и культуры Сибири, приобщился к его жизни, подружился со многими из своих сослуживцев по Управлению Томского округа путей сообщения. Oднако, работая рядовым техником, Шишков поначалу еще мало знал Сибирь - ему редко приходилось отлучаться из города по делам службы. Только сдав в 1898 году экзамен на право самостоятельного проведения инженерных работ, он начал постоянно возглавлять многочисленные и длительные экспедиции по техническому исследованию рек Сибири. В течение определенного количества лет он прошел огромный маршрут, пока не попал в Сибирь. Истоки этого пути - и в сказках его бабушки о том, что есть "за тридевять земель", "за горами, за долами", и в русских песнях, которые он любил петь с отцом, а позже и собирать... Как бы вместе с ним, стремятся его герои куда - то к "колдовскому цветку", к сказочным "алым сугробам" Алтая... Его изыскательская работа, продолжавшаяся около 20 лет, требовала не только огромного физического напряжения. Суровые дебри Сибири, ее могучие своенравные реки таили немало опасностей, их исследование подчас граничило с подвигом. И как писатель В. Шишков обогатил своими произведениями сокровищницу советской литературы, так и изыскатель В. Я. Шишков оставил заметный след на нехоженых тропах Сибири. " Мои лучшие годы, - писал Шишков в "Автобиографии", - протекли в живом труде, среди разнообразной природы. Я видел всяческую жизнь, но судьба дала мне больше всего присмотреться к жизни простых людей. Я жил бок о бок с этими людьми, нередко ел из одного котла и спал под одной палаткой с ними. Перед моими глазами прошли многие сотни людей, прошли не торопливо, не в случайных мимолетных встречах, а нередко в условиях, когда можно читать душу постороннего как книгу. Каторжники и сахалинцы, имевшие за плечами не одно убийство, бродяги, варнаки, шпана, крепкие кряжистые сибиряки - крестьяне, новоселы из России, политическая и уголовная ссылка, кержаки, скопцы, инородцы, - во многих из них я пристально вгляделся и образ их сложил в общую копилку памяти. " Писать Шишков начал в юности, но первое цельное произведение - гневно написанные впечатления о томском погроме 1905 года, было уничтожено им в годы реакции. В 1908 году в томской газете "Сибирская жизнь" появляется аллегорическая сказка "Кедр" - и с этого времени он выступает в различных журналах и газетах с зарисовками, корреспонденциями, очерками и рассказами.